Избранное

Из истории мебели: Андре-Шарль Буль


Один из самых знаменитых французских мастеров мебели, Андре-Шарль Буль (Andre-Charles Boulle) при жизни не был такой уж знаменитостью, оставаясь авторитетной фигурой лишь в узком кругу мастеров прикладного искусства и архитектуры, работавших на нужды королевского двора.
Когда он жил, имена создателей шедевров прикладного - а значит "низкого" - искусства оставались еще не востребованными обществом, но эпоха их безвестности уже подходила к концу, и в этом далеко не последнюю роль выпало сыграть самому А.-Ш. Булю.

Первые шаги

Будущий великий мастер родился в Париже в семье потомственных столяров 11 ноября 1642 года, т. е. за год перед тем, как пятилетний сын Людовика XIII стал очередным королем Франции. Людовику XIV суждено было править страной 72 года - поставить своеобразный рекорд. И стоит отметить, что Буль не намного отстал от своего главного заказчика: он правил делами королевской мебельной мастерской 60 лет, до своей смерти 29 февраля 1732 года. Перед тем как быть назначенным в 1672 году на должность Ebeniste du Roy (в смысловом переводе - королевским мастером по эбеновому дереву, т. е. "чернодеревщиком"), Буль провел около трех лет во Фландрии. Правда, он прибыл в ту часть Фландрии, которая только что перешла во владение Франции в результате победоносной войны с Испанией. Там он завершал свое обучение не только мебельному делу (в первую очередь, хитростям конструирования предметов мебели, которыми славились фламандские и голландские мастера), но также живописи, рисунку, граверному искусству. Ему повезло: довольно внезапно умер придворный столяр Жан Марсе, руководивший королевской мебельной мануфактурой, на место которого тотчас был избран молодой Буль. Насколько целесообразным был такой королевский выбор, можно судить по следующим обстоятельствам.
В это время в Париже велись строительные работы по существенному расширению Лувра и объединению его с дворцом Тюильри - разумеется, с полным обновлением всей дворцовой меблировки. Людовику нужна была резиденция, которая затмила бы блеск всех королевских дворов в Европе. В связи с этим он подумывал о переносе своей парадной резиденции в Версаль (в 17 км от Парижа), где уже был небольшой охотничий дворец его отца. Строительные работы велись там с 1661 года, и архитектор Луи Лево расширил старый дворец в несколько раз. А в 1678 году, когда реконструкция парижского дворца была в основном завершена, Людовик окончательно остановил свой выбор на Версале как месте для своей главной резиденции. Скорейшее превращение Версаля в жемчужину домостроительного и садово-паркового искусства было поручено архитектору Ж.-А. Мансару, живописцу Ш. Лебрену (дворец украсился его росписями) и садоводу-планировщику А. Ленотру. Все они были членами созданной в 1666 году Королевской академии архитектуры (Академия живописи и скульптуры была основана несколько раньше, в 1648 году). Для полной реализации замыслов Людовика требовалось мебели не просто много - это должны были быть произведения высочайшего художественного достоинства. Надо полагать, Буль представил доказательства того, что лучше него никто с этой задачей не справится. Под его руководством королевская мастерская к 1678 году была расширена в несколько раз и получила название "Мануфактура королевской меблировки".

Классицизм и барокко

Чем могло быть обусловлено предпочтение, отданное Людовиком молодому Булю? Конечно, не только тем, что он предстал как превосходный рисовальщик. Объяснение нужно искать в том, что можно назвать вкусом короля. А вкус этот сформировался в условиях, когда Франция закрепляла за собой статус державы, лидирующей по массе инноваций в большинстве областей художественного творчества - в архитектуре, живописи, поэзии, драматургии, прикладном искусстве, музыке и т. д. К середине XVI века Франция начала перехватывать у Италии ее двухвековую роль законодательницы моды, и одной из важнейших причин успеха стала новая доктрина искусства (главный теоретик - Николя Буало, 1638-1711 гг.), легшая в основу нового художественного стиля - классицизма. Не вдаваясь в детали, отметим главные положения этой доктрины.
Природа, в том числе природа человека, сама по себе хаотична и бессмысленна. Начало порядка и высокого смысла вносит только ясный человеческий рассудок, а красота - это и есть порядок и смысл. Отсюда выводятся принципы построения форм: ясность, лаконичность, соблюдение меры и порядка; в их смысловой выразительности, в образности - величавость, торжественность, возвышенность мысли. Эти положения как нельзя лучше отвечали потребностям абсолютной монархии, порядки которой решительно устанавливал Людовик XIV. Стиль барокко с его чувственной затейливостью и мистической вычурностью форм еще долго процветал в остальной Европе, но во Франции "Короля-солнца" он сменился классицизмом.



Первое, что бросается в глаза при обзоре мебели, созданной Булем (шкафы, комоды, консоли, столы, стойки для часов), - отказ от деталей архитектурного декора и вообще от архитектурного построения изделий, столь свойственного мебели итальянского барокко. При этом в шкафах (исключительно двухстворчатых) Буль чаще всего применяет накладные двери, тем самым лишая шкаф главных архитектонических элементов - боковых несущих опор (торцов боковых стенок) и горизонтальных несомых (нижней и верхней стенок). Прежде накладные двери не использовались.
Во-вторых, общая структура и силуэт изделий Буля почти всегда прямоугольны. Особенно это характерно для шкафов, в частности, из-за применения исключительно накладных дверей. Карнизное навершие у них, как правило, слабо выражено и имеет простейшее геометрическое сечение. Но встречаются и исключения, когда навершие представляет собой подобный фронтону аттик с горизонтально-плоским верхом, укороченным относительно ширины шкафа.
Обе особенности - отсутствие "архитектурности" и прямоугольность построения - стали у Буля парадигмой творчества (напомним, что парадигма - это исходная концептуальная схема, модель постановки и решения проблем). Наиболее характерно они проявились в предметах мебели, предназначавшихся для дворцов в Версале и Лувра. В изделиях для других целей (по заказам французской знати, большой комплект мебели для испанского короля Филиппа V, подарки от Людовика XIV другим европейским монархам) Буль чаще отступает от этих принципов. Причина в том, что надлежало учитывать характер конкретной архитектурной среды, в которую попадала мебель.
В интерьерах Лувра и в особенности версальских дворцов барочные изделия мебели с их композиционной самодостаточностью, "замкнутостью в себе" были бы не органичными элементами, а инородными телами, выпадающими из ансамбля, разрушающими его целостность. Классицистическая архитектура интерьеров с ее обостренными свойствами целостности и ритмичности не принимала в себя архитектуру "второго порядка" в виде мебели, "архитектуру в архитектуре", как это было в эпоху Возрождения и барокко. К тому же перед Булем стояла задача не просто изготовить какое-то количество разной мебели для дворцов, а именно меблировать их, т. е. привязать каждый предмет мебели к месту его использования, учесть специфику назначения и архитектурно-декоративного решения каждого помещения - парадного, бального, интимного, делового и т. д. Всем этим в первую очередь и был обусловлен некоторый разброс в архитектоническом и декоративном решении изделий "Королевской мануфактуры", в том числе изделий для дворцов Людовика XIV.
Мастерам эпохи классицизма, среди них и Андре-Шарлю Булю, принадлежит первенство в сознательной постановке и решении проблемы функционально-образной специфики локальных фрагментов среды обитания. Это прямо вытекало из идеологии классицизма, из его принципов рациональности и порядка.
На принятие Булем этих принципов несомненное влияние оказал его опыт работы во Фландрии. В то время к северу от Франции, во Фландрии и даже в буржуазной Голландии позиции барокко были очень сильны - впрочем, преимущественно в производстве художественной продукции для высших слоев общества и церковных нужд. В изготовлении мебели не наблюдается столь же сильной привязанности к пышным образцам итальянского барокко, как в архитектуре и живописи. Формы здесь значительно проще, рациональней, тем более в Голландии; в них ярко выражено конструктивно-технологическое начало. Заметим также, что в Голландии, провозгласившей себя буржуазной республикой (с 1581 года), в течение всего XVII века расцветала демократичная "интерьерная живопись", чаще предназначавшаяся не для конкретного заказчика, а для свободной продажи на городских рынках. Это были картины, обычно небольшого формата, в которых изображались различные бытовые сцены в жилище и подробно воспроизводилась домашняя обстановка, в том числе мебель. К такому способу заработка прибегали даже выдающиеся мастера, например, Г. Терборх, Ян Вермеер, П. де Хоох и др. Эта живопись наводнила рынки Голландии, стала весьма популярной и в соседней Фландрии, и в северных германских княжествах, а несколько позже и в России (большая коллекция картин так называемых малых голландцев была закуплена Петром I). Нередко голландские живописцы сами "придумывали" меблировку, и их "проектами" пользовались мастера-мебельщики.

"Культ плоскости"

Естественным следствием вышеописанной стилистической парадигмы у Буля стало то, что можно назвать "культом плоскости". Это также художественная новация классицизма, которая позже, во "втором классицизме" (вторая половина XVIII века) получит еще более радикальное развитие. До классицизма, начиная с готики, а особенно в период барокко, понятие красоты вещи, здания, картины и т. д., их художественной ценности было тесным образом связано с понятием "работа". В мебели пустая гладкая поверхность, зачастую неплоская (например, у точеных ножек, колонн и др.), воспринималась как необработанная и потому по возможности заполнялась резьбой (прорезной, рельефной или углубленной) и накладными деталями. Такую же роль играло "гладкое" орнаментальное или узорчатое украшение поверхностей в техниках мозаики, инкрустации, интарсии, а также облицовка больших плоскостей (дверей, боковых стенок шкафов) крупноформатными фанерными листами из древесины с ярко выраженной полосно-свилеватой текстурой (техника маркетри). В эпоху Возрождения и барокко использовались и специально создаваемые живописные картины на досках, которые вставлялись как филенки в двери книжных шкафов (например, знаменитая картина Тициана "Динарий кесаря").



Классицизм привнес в архитектуру, а затем и в искусство мебели иное понимание плоской поверхности. Она становится полноценным средством художественной выразительности наряду с деталями изделия, выступающими над ней или накладываемыми на нее. Уже после А.-Ш. Буля многие мастера "второго классицизма" пошли на радикальное усиление композиционной значимости (ценности) больших поверхностей, как плоских, так и криволинейных, применяя их отделку древесиной со слабо выраженной текстурой или вообще укрывая их непрозрачной лаковой либо масляной краской, нередко белой (по левкасу). Кстати сказать, эстетическую и технологическую почву для этого подготовили мастера периода стиля рококо - этой последней, самой радикальной и кратковременной ипостаси барокко.
Во времена Людовика XIV (по 1715 год) и, тем более, регентства герцога Орлеанского (при малолетнем Людовике XV, 1715-1723 годы) отважиться на такой радикализм было еще невозможно. При всей рационалистичности мировосприятия и эстетического сознания той эпохи сильным мира сего требовались ясно зримая роскошь, пышность, торжественность в обрамлении их персон. По этой причине "первый классицизм", внося новое, сохранял многие черты барокко не только в архитектуре, живописи и скульптуре, но и во всем прикладном искусстве, включая мебельное. В творчестве Буля это выразилось в декоративной отделке поверхностей изделий - обильной, изощренно сложной как по композиции, так и по технике исполнения. Но ошибочно видеть основное своеобразие работ и главное достижение мастера в его блестящем искусстве декорирования поверхностей.

Интарсии Буля

Прежде чем говорить о художественных и технических особенностях булевской декористики, нужно принять во внимание легко возникающую путаницу в вопросе об авторстве изделий, выходивших из стен "Мануфактуры королевской меблировки". Буль был руководителем предприятия, но далеко не единственным автором его продукции, говоря современным языком - не единственным дизайнером. Помимо него работали и другие мастера, притом достаточно самостоятельно, особенно с мебелью для сидения и лежания. Нередко использовались эскизы декора, получаемые от сторонних художников, - например, Д. Маро и Ж. Берена. Кроме того, с 80-х годов XVII века в мастерской Буля один за другим начали работать четыре его сына. Наконец, еще в конце того же века во Франции и за ее рубежами появилось много подражателей, а позже даже фальсификаторов изделий
королевской мануфактуры. Даже сегодня эксплуатация брэнда "Буль" приносит неплохой доход некоторым производителям мебели. Так что с атрибуцией собственных работ Буля-отца у исследователей иногда возникают неразрешимые проблемы.
Общая особенность декорирования Булем фасадов шкафов (как переднего, так и боковых) - полная плоскостность декора, порой нарушаемая на дверных створках относительно небольшими литыми вставками из позолоченной латуни, едва выступающими над поверхностью. Это рельефные фигурки или головы мифологических персонажей, а также узкий латунный профиль для формирования обрамлений, как правило, строго прямоугольных, внутри плоскости створок. При этом плоскости дверей и боковых фасадов либо целиком обрамляются инкорпорированной (интарсия) светлой полосой или сдвоенными параллельными (чаще всего из пластин слоновой кости, панциря черепахи или перламутра), либо в той же технике членятся на два или три прямоугольника. Уже внутри таких плоских рамок создается узорочно-изобразительная композиция в технике интарсии.
На первом этапе своей деятельности в "Мануфактуре", создавая эскизы декоративных композиций, Буль пользуется техникой интарсии по черному дереву (оно поставлялось голландцами из Китая) и сюжетами, изобретенными мастерами при Людовике XIII. Это были фантазийные цветочные композиции, набираемые из разноцветных кусочков древесины разных ценных пород. Отличие работ Буля сразу проявилось в том, что он основывался на голландских образцах, изображая вазы с весьма натуралистично трактованными тюльпанами, розами и жасмином.



Но с середины 80-х годов XVII века, когда завершаются строительно-отделочные работы в главных помещениях Версальского комплекса дворцов, Буль резко меняет сюжеты и саму технику интарсии, придав им дотоле невиданный блеск. Композиции, заключенные в прямоугольные рамки, превращаются почти в арабески: они насыщены тонко прорисованными вьющимися лентами и "усиками" с завершениями и отростками в виде закрученных листьев аканта, изображенных в профиль. Часто среди растительных узоров появляются и человеческие фигуры, например, крылатые ангелочки (итальянские "путти"). Как правило, в таком узорочном решении нет никакой симметрии, а симметричность соседних "ячеек" весьма приблизительна. Только у двухстворчатых шкафов, когда на каждой из створок помещается по две почти одинаковых узорчатых "ячейки", последние близки к зеркальной симметрии по вертикальной оси. В ряде случаев компактный завиток аканта применяется для оформления углов фасада. Нередко причудливый мелкий декор проходит и по плоскости рамок, ограничивающих "арабески", тогда фасады шкафов становятся похожими на роскошные ковры.
С настоящим барокко сходство во всем этом лишь чисто внешнее, формальное. Суть барокко в пространственных искусствах вовсе не в декоративности и обилии украшений - она в динамически напряженной архитектонике здания, скульптуры, живописной композиции, форм мебели, светильников и т. д. Именно такова основа "мистической" эстетики барокко. В работах Буля ничего подобного нет. Его мебель, в особенности шкафы и их декор, статичны, производят впечатление некоторой монументальной громоздкости, застылой тяжеловесности, даже грубоватости. Но эти "отрицательные" качества заметны только в музейной экспозиции. В реальности большая их часть стояла не в парадных, а в деловых и интимных помещениях дворцов, стены которых были драпированы роскошными тканями - расшитыми серебром и золотом бархатом, шелком или парчой.
Принципиальная новизна техники интарсии у Буля заключалась в отходе от традиционного набора композиции исключительно из древесных фрагментов. Он выводит свои узоры из пластин черепахи и олова. Кость черепахи и металлы применялись и раньше, но лишь для инкрустаций, а не композиций в технике интарсии. При этом Буль применяет два варианта их использования: "позитивный" (черепаха на светлом фоне олова) и "негативный" (олово на темном черепаховом фоне). Добавьте к этой картине еще рамки из золоченой латуни и слоновой кости - и поймете, какой ошеломляющий получался эффект. В Европе не осталось монарха, который не записался бы в очередь на получение хотя бы одного шкафчика Буля, а традиционная интарсия стала выходить из моды.
В отношении других видов мебели - письменных и консольных столов, стоек для часов и подсвечников, тем более изделий для сидения и лежания (но в меньшей мере комодов) "Мануфактура" Буля оказалась не столь радикальной, как в дизайне шкафов. В их формообразовании и архитектонике много типично барочного. И все же, по сравнению с другими национальными вариациями мебели эпохи барокко (итальянского, голландско-фламандского, испанского, английского стиля "Вильям и Мери" и др.) эта мебель, вышедшая из "Королевской мануфактуры", имеет общие и частные отличительные черты. В целом она более изящно прорисована, лишена напряженной тяжеловесности типичного барокко, а главное - говорит о большей изобретательности, примененной для конструктивного строения.
Во многих комодах, небольших и приземистых, Буль не отступает от лапидарной прямоугольной трактовки объема. В одном из типичных образцов он "сажает" комод низко между его золочеными ножками, разыгрывая всего две темы - оригинальных опор и крупного медальона в золоченой раме (позолоченная латунь), помещенного на темную переднюю стенку комода (палисандр, как и на крышке комода). При этом сама передняя стенка декорирована сложным, еще более темным центрическим узором из завитков ветвистых стеблей. Медальон изображает голову Гелиоса - бога Солнца, с которым ассоциировал себя Людовик.
Сыновья А.-Ш. Буля удержали технику интарсии, созданную отцом. После его смерти они талантливо и масштабно продолжили его дело, основав собственное крупное предприятие, поставили производство мебели на индустриальную основу, разделив и специализировав разные виды работ. Но стилистику Буля-отца они, конечно, не могли сохранить. Наставали другие времена, складывались новые потребности и вкусы. Сам Андре Буль в последние десятилетия своей жизни подготовил и "благословил" триумфальное возвращение барокко в виде "стиля Режанс" (Регентства). В некоторых отношениях он оказался предтечей не только "стиля рококо" (1740-1760 годы) с его изощренной изобретательностью и эпатажностью, но и последовавшего затем "второго классицизма". Может быть, не в последнюю очередь в этом и состоит величие мастера по имени Андре-Шарль Буль


"Фабрика мебели" № 2/2008

Другие статьи

Все статьи
Подпишитесь на новости

И вы всегда будете в курсе последних событий, новинок и акций!

Каталог товаров
Ваш браузер устарел и больше не поддерживается. Работа в этом браузере не безопасна. Корректная работа на сайте не возможна.Подробнее.