В последние годы наблюдается спад потребительского спроса на так называемые шкафы-стенки. Попробуем разобраться, чем это вызвано, чего ожидать в дальнейшем и как мебельная промышленность должна реагировать на происходящее.
Простейший ответ на вопрос, что делать при снижении спроса на продукцию, такой: сокращать ее выпуск. Это коммерческая аксиома. Но как быть с производственными ресурсами, живыми и неживыми, которые останутся без загрузки?
Судьба шкафа-стенки
В силу своей специфики шкаф - предмет, заслуживающий особого внимания: это не какой-то, скажем, бритвенный прибор, который в одночасье может оказаться мало кому нужным, поскольку мы не застрахованы от моды не брить подбородки. Шкафы - нечто иное. В жилье сегодня, равно как и в обозримом будущем, нет никаких признаков убавления массы вещей, нуждающихся в удобных хранилищах. Напротив, в подавляющем большинстве случаев их количество неуклонно растет и еще долго будет расти.
Очевидно, что вопрос о судьбе шкафа-стенки не так однозначен, как можно решить на основании показателей рыночного спроса (к тому же любая тенденция спроса может быть интерпретирована весьма разнообразно). С тем чтобы четко зафиксировать бытовые факторы, приведшие к появлению шкафа-стенки и его триумфу во второй половине XX века, обратимся к предыстории вопроса.
Зарождение
Первые опыты создания хранилищ типа "стенки" были предприняты при возведении первых небоскребов в Чикаго (80-е годы XIX века) и Нью-Йорке (90-е годы XIX века) в помещениях офисного и служебного назначения. Решение логично вытекало из инженерно-строительной и эксплуатационной специфики этих зданий: встроенные многодверные шкафы каркасного (стоечно-балочного) типа, как и сами здания, занимающие всю площадь одной стены (реже - двух стен) помещения. К сожалению, нам не известно, как эти хранилища выглядели.
В Западной Европе они появились лишь в начале XX века, но по совершенно другой причине: в решении жилого интерьера и всех его предметных компонентов утвердился новый стиль - модерн. Для него, превращавшего вещи в игру причудливо гнущихся линий и граней, обычный шкаф был вообще "неудобным" объектом из-за своих размеров и конструктивно-технологических особенностей. Поэтому часто, когда в помещении требовалось хранилищ больше, чем давал один небольшой шкафчик, все их "упрятывали" в некое подобие стены, лишь слегка декорированной. Так было и в интерьерах зданий русского модерна, например, в квартирах доходного дома Циммермана на Каменно-островском проспекте (Санкт-Петербург) или в особняке Морозова на Воздвиженке (Москва).
Былой триумф
Настоящий бум шкафной стенки начался лишь после окончания Второй мировой войны (у нас в 60-е годы). Она впервые вышла на розничный товарный рынок, обретя самодостаточную блочную или сборно-сотовую ("универсально-сборную") конструкцию дверного, стеллажного и комбинированного видов. Отметим, что при этом "стенка" как понятие в большинстве случаев утратила свой изначальный смысл: "батарея" шкафов уже не обязательно перекрывала всю стену, вдоль которой она устанавливалась, не доставала ни до потолка, ни до противоположных стен помещения. По сути дела она превратилась в многодверный шкаф.
Превращению такого шкафа в мебельное "знамение" второй половины XX века способствовало многое. Но главная из причин - это отставание уровня жилищной обеспеченности населения от роста вещевого имущества семей, провоцируемого быстрым прогрессом в массовом индустриальном производстве потребительских товаров. Можно говорить о послевоенном буме потребительства, о котором, как о новой "философии вещизма", негативно высказывались тогда многие проницательные писатели (Э.-М. Ремарк, К. Веркор, И. Эренбург и др.). Но в любом случае стенка стала решением непростой проблемы размещения и хранения вещей в тесном жилище.
Потребитель уловил достоинство стенки и с точки зрения эстетики интерьера. Обычный одно-, двух- и трехдверный шкаф любой художественной формы воспринимается в тесном помещении как неуклюжий тяжеловесный балласт, чего нельзя сказать о стенке: у нее "работают" всего два фронтальных измерения, только передний фасад. К тому же она представляет собой готовое художественно упорядоченное единство, к которому достаточно подобрать набор мягкой мебели и/или столовую группу изделий, и - вуаля! - классный интерьер готов.
Очень кстати пришлась мода на собирание книг и ценной посуды (впрочем, отчасти сама эта мода была спровоцирована стенкой). Раскупались книги, которые не читались, хрустальная и фарфоровая посуда, которой зачастую не пользовались. Но они были верным и весьма престижным украшением самой стенки и всего интерьера. В самом деле, включение в состав шкафов витрин для книг и посуды, по меньшей мере двух, делает стенку и интерьер интереснее, сообщает им осмысленность и уют. Утомительное однообразие множества глухих дверей придает помещению черты кладовки, даже если двери облицованы экзотической древесиной, разукрашены накладным и прочим декором.
Единственное, что портило картину, - глубокий, притом неизбежно "глухой" шкаф для одежды на плечиках. Не говоря уже о том, что столь откровенное хранение верхнего платья в гостиной и/или столовой (а стенки предназначались главным образом для помещений с этими функциями) плохо вяжется с идеалом. Без преувеличения можно сказать, что в 50-80-е годы половина усилий дизайнеров создать идеальную стенку была направлена на нейтрализацию платяного шкафа. Но достичь полного успеха так и не удалось. Ни введением секций нижнего ряда, уравненных по глубине с платяным сокровищем, ни расположением последнего по центру или (двух) по флангам фронтальной композиции, ни игрой с разными цветами и рельефными украшениями. Хотя все это мелочи по сравнению с генеральными достоинствами стенки в глазах потребителя.
Стоимость - вот что помогло стенке почти полностью вытеснить из массового жилища обычный шкаф. Самостоятельные шкафы, одинаковые с нею по вместительности, примененным материалам, художественной структуре и качеству выделки, обойдутся гораздо дороже. Меньшая стоимость стенки обусловлена унификацией деталей и технологических процедур, снижением требований к наружным сторонам боковин, а в шкафах-стенках сборно-сотового типа - также и общим сокращением числа этих боковин.
Однако гораздо больший вклад в формирование моды на стенку, и вклад не только "экономический", был внесен новой эстетикой, которая как раз тогда, в 50-60-е годы, властно утвердилась во всех областях дизайна. Это так называемая "техническая эстетика" с ее установкой на исключение из формы изделий всего, что не имеет прямой функциональной, конструктивной и технологической целесообразности. Мебель была полностью "раздекорирована". Не признавался даже рисунок на тканях. Из всего "нефункционального" были оставлены только декоративные свойства поверхностей - цвет, фактура и естественная текстура. Впрочем, и на их счет из теоретических штабов новой эстетики поступали рекомендации подчинить функциональной целесообразности (например, детям - яркие "теплые" цвета, в спальне - разбеленные "холодные", на кухне - белый и т. п.). Но для шкафа-стенки изъятие всех декоративных "излишеств" было логично, потому что он и замышлялся как предмет "исчезающий", превращающийся в стену. Только потом, с середины 70-х годов, когда в дизайне началась реставрация традиций декоративизма, стенка стала претендовать на статус особого самостоятельного предмета обстановки, имеющего собственный композиционный сценарий. Но именно "техническая эстетика", обратившая в свою веру общественное мнение, обеспечила стенке всеобщее признание, в том числе потребителей, не испытывающих ни финансовых ограничений, ни тесноты в своем жилище.
На распутье
Сегодня ситуация иная. В силу многих недавно совершившихся у нас изменений (а таковые, пусть другого рода, произошли и во всей остальной Европе) планка спроса на стенки не могла не начать опускаться. Помимо переживаемой нами экономической катастрофы назовем некоторые конкретные причины снижения спроса на стенки.
У большинства потребителей, которым из-за тесноты жилья стенка все-таки нужна, она уже есть - та, которая была приобретена в советское время. Заметим, что у основной массы наших потребителей фактический срок службы мебельных изделий в большинстве случаев значительно, двукратно и более, превышает не только моральные границы, но и расчетные физические. Так что ресурс всего ранее купленного далеко еще не исчерпан. Особенно если принять во внимание устойчиво отрицательную демографическую динамику.
Так как реальные доходы большинства населения еще далеки от уровня 80-х, тем более 70-х годов, велик отложенный первичный рыночный спрос на мебель в целом, а на шкафы в особенности (как и кресла для отдыха, они - не первая "мебельная необходимость"). Возможно, величина отложенного спроса была бы и меньшей, если бы производство мебели не двигалось в целом лишь в сторону увеличения стоимости изделий, а следовательно, и цены на них. Последнее проявляется, в частности, в том, что господствующим типом стенки остается продукт, традиционный по функциональному составу: с хранилищами для посуды и книг.
Можно категорически утверждать, что сегодня и в перспективе минимум десяти лет массовой моды на домашние "библиотеки" и выставки хрусталя не предполагается. Особенно среди молодежи и молодоженов. Возможно, не только потому, что не слишком приглядны формат и корешки книг доступной цены, но и в силу дороговизны "выставочной" посуды. На сегодняшний день много иных раздражителей разума и чувств, в том числе престижных, например, компьютер и прочая электроника. И, что любопытно, даже среди потребителей с ограниченным семейным бюджетом затраты на нее становятся более приоритетными, чем на мебель.
Неблагоприятны для стенки и реалии быта семей с высокими доходами и, как правило, довольно просторным жилищем. Особенно для стенки в ее традиционном функциональном формате. Инерция моды, порожденной "технической эстетикой", давно уже утрачена. Притом всю последнюю четверть века эту инерцию подпитывали изыски самой разнообразной стилизации стенок в духе барокко и классицизма. Эта декоративная стилизация возвращала стенке качество предметности, вещи. Исподволь зрели предпосылки к распадению стенки на обособленные предметы там, где это позволяют размеры жилища и его помещений. Если правомерны арифметические подсчеты применительно к художественным ценностям, то можно сказать, что два шикарных отдельных шкафа ценнее, чем столь же шикарная целая стенка. К тому же в просторном жилье есть возможность решать проблему хранения вещей совсем другими и гораздо более эффективными способами.
Виды на будущее
Таково положение дел. Но выносить стенке смертный приговор рано. Обозначим перспективы ее выживания.
Жилой фонд, введенный в эксплуатацию за последние 35-40 лет, в ближайшие 20-50 лет не исчезнет. По преимуществу это квартиры с помещениями площадью от 10 до 22 м., т. е. то, что можно считать тесным жильем. Таковы же комнаты в домах, которые будут строиться промышленным и индивидуальным способами еще лет десять или более того. Уровень заселенности всех их может несколько снизиться, но эффект от этого будет "съеден" приростом имущества, нуждающегося в хранилищах. Для комнат в таком жилье сейчас нет никакого иного способа решения проблемы, кроме стенки. Только нужно пересмотреть принципы и способы ее композиционного построения, в частности, с учетом изъятия или ужатия ее книжной и посудной составляющих.
Правда, в заметной части квартир многих типовых серий, уже внедренных и перспективных, имеются прихожие, способные вместить до половины объема требующихся хранилищ, освобождая в комнатах пространство для отдельно стоящих шкафов. Прихожие двух- и трехкомнатных квартир - это обширная ниша сбыта стенок, до сих пор, по сути, не занятая.
Другое перспективное направление - хранилища в спальной комнате. Конечно, неграмотно держать в спальне вещи, непосредственно не связанные с функциями данного помещения. Но в последние годы это наблюдается и поддерживается предложением на рынке спальных гарнитуров с многодверным шкафом, который по всем признакам родственен стенке. Здесь возможны специфические варианты, например, со встраиванием в систему хранилищ стола туалетного или письменного, места для телевизора и/или компьютера, бара с морозильником для напитков, отделения для книг и др. Все это в равной мере применимо и в массовом, и в элитном жилище.
Особая проблема - организация хранения вещей в комнате ребенка и подростка. Без использования приема блокировки хранилищ она вряд ли разрешима. То же относится и к помещениям, используемым для умственного труда за письменным, компьютерным и иным рабочим столом. В первую очередь это касается хранилищ. Как компонент среды книги вышли из массовой моды, но в определенном секторе потребления они вовсе не сдают своих позиций, в том числе там, где нет профессиональной умственной работы на дому. В элитных квартирах и коттеджах становится модным нечто вроде книжной комнаты (гостиной).
"Стеночность" перспективна также для фронта кухонной рабочей мебели. В некоторых ее нынешних образцах она наметилась в виде среднего ряда неглубоких, чисто декоративных витрин, вставленных между напольными и настенными шкафами. Возможно и более полезное применение этого элемента (глубиной до 150 мм), например, для хранения специй, сравнительно редко используемого мелкого кухонного инвентаря и т. п.
Наконец, шкаф-стенка представляет большой интерес в качестве перегородки между помещениями в квартирах со свободной планировкой. У нас уже возводятся жилые и общественные здания с элементами такой планировки (пока не для всей части секции, занимаемой квартирой или офисом). И здесь возможен более архитектурный подход к пространственному и декоративному решению хранилищ, развитие архитектурно-пластической темы интерьера посредством мебельных изделий.
***
Таким образом, стенка не отмирает, но она должна приноровиться к меняющимся условиям. Способ выживания один - изобретательность. Но что именно нового может появиться в формообразовании шкафа-стенки, нового в отношении функциональных свойств, материалов, конструкции и формы - это отдельная тема.
